Косово поле. Россия - Страница 12

Каков поп, таков и приход.

Прокурорско-надзирающая вертикаль, выстроенная от Сыдорчука и проходящая через Терпигорева до низового звена районных следователей, исправно давила неугодных и освобождала от ответственности тех, кто в обмен на свободу снабжал ее смазкой в виде серо-зеленых купюр разного достоинства. К вящему удовольствию всех звеньев цепочки.

Алексей Викторович вывалил на стол пачку аккуратно подшитых листиков бумаги и преданно уставился на ерзающее в кресле начальство.

– Ну, давай докладывай по существу...

– За неделю – никаких происшествий. Все в норме, задержек со сроками нет, дела в порядке, – отрапортовал Терпигорев. – Был один вопрос с продлением содержания под стражей, но следователь немного попрессовал злодеев1, и те дали еще несколько эпизодов. Так что все законно.

1 Злодей (жарг.) – обвиняемый или подозреваемый.

– Точно?

– Адвокат апелляцию не подал.

– Тогда нормально... А то, видишь ли, сейчас кампания пошла но соблюдению двести двадцатых...1

Двести двадцатые – статьи 2201 УПК РФ (Обжалование в суд ареста или продления срока содержания под стражей) и 2202 ПК РФ (Судебная проверка законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей). Фактически данные статьи Уголовно-Процессуального Кодекса являются декларативными и на практике не работают.

– Я знаю. Волноваться не о чем. Все под контролем. – Районный прокурор вальяжно развалился в кресле. – У нас с судьей полный консенсус. Если что, так рассмотрим дело в Отсутствие клиента... Пусть потом куда хочет жалуется.

– Это правильно, – Сыдорчук поддержал молодого коллегу, – а то, вишь, прав обвиняемым надавали, а нам только работу осложнили...

Как любой российский страж порядка, прокурор славного града Петрова полагал, что каждое его слово является истиной в последней инстанции, и очень возмущался тому, что задержанным зачем-то разрешили открывать рот и оспаривать решения следствия.

– Справляемся, – Терпигорев скромно потупился.

– Хорошо, – Сыдорчук перешел к другому вопросу, – тут опять газетчики выступают. И опять в твой адрес.

– Что на этот раз?

– Вот, – Иван Иванович развернул свежий номер “Нового Петербурга”, – что это за история с пьяными следаками?

Василеостровский прокурор напрягся. Четыре дня назад несколько молодых сотрудников нажрались в здании районного суда до свинского состояния, избили на улице прохожего и были доставлены в отделение патрульным нарядом, на который почему-то не произвели впечатления красные “корочки” прокуратуры. Ради вызволения проштрафившихся подчиненных Терпигореву даже пришлось отправлять в райотдел своего заместителя1. Заместитель справился, но история выплыла наружу. И попала в руки давним недругам Сыдорчука, которые не отказали себе в удовольствии еще раз пнуть главного городского “надзирателя над законом”.

1 Аналогичный случай (в другом районе города) был в действительности.

– Разобрались уже, – осторожно ответил Терпигорев. – Дело выеденного яйца не стоит. Никаких протоколов нет, так что пусть клевещут.

– А терпила2?

2 Терпила (жарг.) – потерпевший.

– Угомоним, если потребуется.

– Вот и не тяни.

Терпигорев пометил себе распоряжение Сыдорчука в дорогом кожаном органайзере, стоимостью в три месячные прокурорские зарплаты.

Через два дня гражданина, посмевшего обвинить следователей в нанесении телесных повреждений, задержали за незаконное хранение боеприпасов, обнаружив у него в кармане два мелкокалиберных патрона, и благополучно “упаковали” в камеру. А в связи с “особой опасностью деяния” продержали в ней два с половиной года до суда, который вынес приговор – год условно с испытательным сроком шесть месяцев. Но за это время гражданин успел заболеть открытой формой туберкулеза и умер всего через семнадцать дней после выхода на свободу.

– Кстати, а как вообще журналюги об этом узнали?

– Да помогают им все! – раздраженно бросил Василеостровский прокурор. – Кто-то из ментов у них на связи...

– Вот и вычисли – кто.

– Пробовал уже, – Терпигорев обиженно надулся, – никак не ухватить.

– Да-а, – протянул Сыдорчук, – не ты первый...

Ситуация повторялась.

Почти в каждом районе у журналистов были свои источники, которые непонятно из каких соображений и без всякой выгоды для себя вытаскивали на свет Божий самые грязные истории, в коих принимали участие сотрудники органов.

Сыдорчук предполагал заговор, имеющий целью сместить его с должности.

Однако все было гораздо проще. Как ни выметали из милиции и прокуратуры нормальных людей, до конца не справились, и немногие энтузиасты еще могли попортить кровушку подонкам во власти, снабжая репортеров горячими новостями.

Такое бескорыстие районным и городским начальникам было непонятно. Они мерили всех на свой аршин и в любом деле видели происки завистников. Потому и проигрывали главное сражение. Не соображая, что терпение народа не безгранично.

– Ладно, – после минутного раздумья решил Сыдорчук, – рано или поздно эта журналистская гнида проколется... Что у нас по квартирному вопросу? Ты решил с человеком, которого я к тебе присылал?

Терпигорев понял, что гроза миновала. Так и не начавшись.

– Конечно. Он уже получил ордер... Беседа перешла на более приятные темы.

Рокотов миновал огромный, добрых два десятка метров высотой штабель пятидесятифутовых контейнеров, прижал рукой наплечную сумку и пролез в проем между опорой портального крана и наваленными друг на друга рельсами.